О важности Центральной Азии на мировой арене
Азаттык: В последние годы роль Центральной Азии в мировой геополитике заметно возросла. Лидеры региона встречались с коллегами из США, Китая, России, ЕС и Японии в формате С5+1. Европейские страны инициируют отдельные саммиты. Китай приглашал пятерых президентов в Пекин два года назад. Сейчас проходит второй такой саммит в Казахстане. О чем это свидетельствует? Действительно ли Центральная Азия становится стратегическим регионом в мировой геополитике?
Кэтрин Путц: Центральная Азия всегда была стратегически важной, но глобального понимания этой важности было меньше. Безусловно, её соседи всегда это понимали. Но то, что мы видели в последнее десятилетие, это всё большее использование группового формата, который позволяет отдаленной державе взаимодействовать с регионом одновременно, что благоприятно для Центральной Азии, поскольку стимулирует региональное сотрудничество.
Редактор Diplomat Кэтрин Путц
Он также позволяет иностранной державе иметь дело с регионом в целом вместо того, чтобы ездить в каждую страну отдельно и заключать одни и те же соглашения.
Центральная Азия всегда была важной, такой соединительной тканью в Евразии. Мы видим более глобальное признание этого.
Азаттык: Связано ли это растущее внимание напрямую с войной в Украине?
Кэтрин Путц: Я бы не связывала это напрямую с войной, потому что некоторые из этих инициатив предшествовали конфликту, например С5+1 с США, хотя он начался после аннексии Крыма. Но безусловно, с началом войны этот формат стал еще более важным.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: АЭС, «всепогодное партнерство» и сайгаки. О чем договаривались Токаев и Си Цзиньпин в АстанеАзаттык: Ближний Восток остается нестабильным, Россия находится под санкциями. Некоторые аналитики утверждают, что в результате Центральная Азия становится ключевым сухопутным экономическим коридором Китая в Западную Европу. Можно ли считать главной причиной растущего внимания Пекина к региону или здесь есть другие стратегические интересы?
Кэтрин Путц: Думаю, есть три основных. Начало роста этого взаимодействия можно датировать 2013 годом – запуском инициативы «Один пояс – один путь». Первый интерес – диверсификация торговли. Китай торгует со всеми, в основном через морские пути. В Центральную Азию по морю не добраться. И это хорошие новости для Китая, потому что здесь не могут вмешаться США. Маршрут через Евразию не представляет тех же геополитических вызовов и рисков, как морская торговля в Индо-Тихоокеанском регионе, где расположены основные китайские порты и где торговые пути окружены партнерами или союзниками США, что может создать трудности в будущем. А в направлении через Евразию таких препятствий нет. Конечно, здесь есть другие риски, но это часть общей политики диверсификации торговли и транзита.
Второй интерес – это ресурсы. Их у Центральной Азии, безусловно, много. Очевидно, горячая тема - это критические минералы. И затем третий - это безопасность. Связи и инвестиции Китая с Центральной Азией обеспечивают полезное сотрудничество, особенно для стабильности Синьцзянского региона на западе страны. Эти три фактора являются главными причинами активных действий Китая в этом регионе.
Азаттык: До 2024 года Россия была основным торговым партнером Казахстана, но в прошлом году Китай ее обогнал. Какую роль сыграл президент Казахстана Токаев в укреплении связей с Китаем? Например, на недавнем мероприятии в Москве его видели сидящим рядом с китайским лидером Си Цзиньпином и активно беседующим с ним. Повлияло ли на эту динамику то, что Токаев учился в Китае и работал там дипломатом?
Кэтрин Путц: Россия продолжает оставаться крупным торговым партнером Казахстана. Что касается роли Токаева в отношениях с Китаем, очевидно, что его биография способствует [процессам]. Я не знаю, является ли это определяющим фактором, но это, безусловно, не вредит, что Токаев говорит на китайском, понимает Китай. Я думаю, это важная часть развития отношений.
Очевидно, что это также представляет риски, поскольку Токаев не может быть единственным человеком, отвечающим за эти отношения. Поэтому важно, насколько далеко этот тип дипломатии может проникнуть в остальную часть дипломатической службы. Но это не вредит, когда вы можете говорить с другим лидером на его родном языке.
Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев (слева) приветствует прибывшего с визитом председателя КНР Си Цзиньпина в аэропорту. Астана, 16 июня 2025 года
Азаттык: New York Times недавно процитировала просочившийся секретный документ ФСБ, свидетельствующий, что российская разведка обеспокоена растущим влиянием Китая. Хотя Путин и Си публично представляют себя партнерами, документ указывает, что российские спецслужбы рассматривают деятельность Китая в традиционно находящихся под влиянием Москвы регионах как угрозу. Означает ли это негласное соперничество между Россией и Китаем в Центральной Азии или на более широкой геополитической сцене?
Кэтрин Путц: Когда две крупные иностранные державы сосредоточены на одном и том же регионе, конкуренция неизбежна. Перерастет ли эта конкуренция в напряженность или конфликт, зависит от многих факторов. Что касается влияния России и Китая в Центральной Азии, война в Украине стала определенным поворотным моментом в этих отношениях. Сейчас на глобальном уровне в партнерстве между Россией и Китаем ясно видно, кто лидирует, а кто играет второстепенную роль.
Китай тихо демонстрирует свое лидерство, а Россия не желает это признавать. Пока Китай не выставляет напоказ это преимущество, две страны могут внешне поддерживать дружеские отношения. Но неудивительно, что ФСБ говорит: это потенциальный риск, потому что так и есть. Раньше Китай в основном инвестировал в инфраструктуру, но теперь он также начинает оказывать влияние посредством политической и культурной мягкой силы. По мере того, как Центральная Азия открывается для глобальных отношений, влияние Китая также будет увеличиваться в различных областях. И сейчас наиболее активен в Центральной Азии, несомненно, Китай. Поэтому, если главный конкурент — Китай, то спецслужбы считают его надвигающейся угрозой. Это нормальное явление.
Азаттык: В стратегическом плане Global South Китая предусмотрено укрепление связей с семью регионами. По данным исследовательского центра Карнеги, регионы влияния сгруппированы как Ближний Восток, Африка, Латинская Америка, регион Тихого океана, Южная Азия, Юго-Восточная Азия и Центральная Азия. Как, по вашему мнению, изменились действия Китая во внешней политике в последние годы?
Кэтрин Путц: Эта тенденция, по сути, берет начало с Пекинской олимпиады 2008 года. Китай представил себя миру на новом уровне и начал быстро продвигаться во всех сферах. Этот подъем не обошел стороной и Центральную Азию. Влияние Китая в основном осуществляется через торговлю. По численности населения он сейчас может и не быть первым, но его экономика — одна из крупнейших, и он обладает огромными производственными мощностями. Благодаря этому Китай успел установить связи со всем миром.
Очевидно, что такие связи приводят к зависимости. Но она двусторонняя: присуща не только Китаю, но и странам-партнерам. Поэтому сейчас диверсификация становится основной политикой. Китай может не быть главным партнером в каждом регионе, но установление связей со всем миром дает ему определенный уровень безопасности. Кроме того, стремление Китая быть значимым одновременно везде — это характеристика глобальной гегемонии. Трудно отрицать, что Китай встал именно на этот путь.
Сухопутный порт Хоргос на границе Казахстана и Китая
Сегодня, если вы ткнете пальцем в любую точку на карте мира, будет очевидно, что Китай имеет отношение к тому месту. Поэтому важно эффективно интегрировать Китай в рамки своей внешней политики. Отношения с Россией тоже еще важны, поэтому приходится находить способ поддерживать баланс между этими двумя гигантами. Разве это не проявление многовекторной политики, которой придерживается Казахстан?! Они не отказываются ни от одного партнера, а Китай — это страна, которая хочет быть партнером всех.
Строительство АЭС
Азаттык: Эксперты говорили, что на втором саммите "Центральная Азия — Китай" переговоры будут вестись вокруг транспорта, энергетики, безопасности и зеленой экономики. Накануне саммита казахские власти объявили, кто будет строить атомные электростанции в стране. Строительством первой будет руководить российский "Росатом", а второй, вероятно, китайская компания. Что вы об этом скажете?
Кэтрин Путц: Отношения между Казахстаном и Китаем будут продолжать развиваться, и Казахстан будет продолжать совместно реализовывать выгодные для себя инфраструктурные проекты. Хорошим примером баланса можно назвать атомные электростанции.
Недавно было объявлено, что первую АЭС будет строить российский "Росатом", но в тех же заявлениях говорилось, что вторую станцию может строить Китай. Это создает конкуренцию между двумя странами. Чей проект будет реализован более успешно, та страна может повлиять и на следующие проекты. Это очень деликатный баланс. Однако трудно сказать, что все страны в Центральной Азии могут позволить себе поддерживать такой баланс в равной степени. Например, Туркменистан, экспортирующий 80 процентов добываемого газа в Китай, попал в зависимость от Пекина. Видно, что партнерство недиверсифицированное. А в Казахстане такой баланс сохраняется. Узбекистан также старается его поддерживать. А возможности Кыргызстана и Таджикистана ограничены, поэтому связи этих стран с Китаем могут быть более весомыми. Тем не менее, все страны региона стремятся балансировать.
Особенно это становится очевидно, когда возникает трудная ситуация. Например, Пекин может попросить страны Центральной Азии о чем-то, что не понравится государствам в этом регионе. Россия почувствовала это, когда начала войну в Украине. Страны региона открыто не поддержали войну, но и сильно не критиковали. Каждая страна старалась проводить свою независимую внешнюю политику. Думаю, с Китаем тоже наступет такой "период испытаний".
Азаттык: Министерство энергетики заявило, что решение было принято без политического влияния.
Кэтрин Путц: Думаю, любое министерство энергетики скажет, что в таких решениях нет политического подтекста. Но внутренняя дискуссия нам неизвестна.
Были и другие страны с опытом строительства ядерных станций. Например, Южная Корея, Франция. Но "Росатом" — это компания, которая давно работает в этой сфере, имеет большой опыт, поэтому неудивительно, что выбор пал на них. Кроме того, да, это решение политически выгодно. Трудно сказать, какой фактор был решающим. Можно только стоить предположения.
Но интересно то, что они объявили две новости одновременно: "первую станцию строит Россия, а по второй станции ведутся переговоры с Китаем". Это похоже на признак сохранения политического баланса. Даже если нет конкретных доказательств, сам результат политически выгоден.
Почему сначала Россия, потом Китай? Возможно, это связано с историей. Отношения с Россией более долгие, глубокие и на институциональном уровне. Кроме того, из исследований ряда ученых мы знаем, что есть большая разница между общественным мнением о Китае и отношением к России. Участие Китая вызывает больше беспокойства в обществе. Поэтому в решении о том, что первую станцию строит Россия, возможно, был политический расчет.
Это мог быть "тактический ход", сделанный для предотвращения опасений, что все построит Китай. Однако на деле это можно назвать проявлением политики диверсификации. Когда есть несколько потенциальных партнеров на выбор, зачем ограничиваться только одним? Оба проекта могут начаться одновременно. Это также создает интересную ситуацию, похожую на соревнование. Соглашение с Китаем еще не закреплено, но оно может быть достигнуто на этой неделе.
Отношение к Китаю в Центральной Азии
Азаттык: Издание South China Morning Post писало, что и на Центральную Азию, и на Китай оказывается внешнее давление, из-за чего обе стороны заинтересованы в развитии отношений. Кто, по вашему мнению, больше заинтересован в продвижении этого сотрудничества — Китай или Центральная Азия?
Кэтрин Путц: Это партнерство полезно для обеих сторон. Для Китая хорошие отношения с еще одним регионом мира повышают его глобальный имидж и влияние. У Центральной Азии, которая географически замкнута, соседей не так много. Поэтому ей выгодно устанавливать связи с Китаем в таких сферах, как торговля, транзит и туризм. Но это также несет с собой риски.
Мы должны постоянно возвращаться к вопросу "кто получает пользу от этих отношений?". Если посмотреть на текущую ситуацию, больше всего пользы извлекают элиты и представители бизнеса в Центральной Азии. Насколько простой народ выгадывает — это открытый вопрос. Во многом зависит от того, как реализуются инвестиционные проекты: как распределяется доход, кто проводит строительные проекты, кто нанимает рабочую силу, какие компании привлекаются — все это важно.
Учитывая политическую систему в Центральной Азии, будут группы, которые получат выгоду от этих проектов, но могут быть и группы, которые ничего не выиграют. Это, в свою очередь, может привести к внутренней социальной напряженности. Если народ не видит реальной пользы от этих проектов, а только элита и представители бизнеса, это может разжечь искру недовольства. Такая ситуация никому не выгодна. Поэтому главный вопрос — народ тоже должен получать достаточную пользу от этого партнерства. Иначе эти связи могут стать источником напряженности. Баланс проверяется именно здесь.
Азаттык: Помимо межгосударственных экономических отношений, стали совместно создаваться различные культурные объединения. Например, в Астане открылся филиал института, где учился Токаев в Пекине. Также заметно, что подконтрольные казахской власти СМИ стараются распространять более позитивную риторику о Китае. Как вы думаете, за этим стоит системная стратегия, направленная на изменение общественного мнения?
Кэтрин Путц: В Центральной Азии, включая Казахстан, есть настроения по отношению к Китаю, которые сильнее простой подозрительности. Можно спорить о том, насколько обоснованы эти настроения, но это реальность. Поэтому, думаю, правительство Казахстана действует на смягчение образа Китая в регионе.
Узбекистан также работает в этом направлении, стараясь представить двусторонние отношения как взаимовыгодное партнерство, чтобы не казалось, что Китай доминирует. Это, по сути, похоже на отношения между Китаем и Россией. Там никто открыто не говорит, кто лидирует, а кто играет второстепенную роль, но всем и так все понятно.
В отношениях Казахстана и Китая тоже так: кто слабее, кто сильнее, известно, даже если об этом не говорят. Здесь реальная цель государства — показать эти отношения привлекательными для народа, то есть привести их в форму, которую может принять общество. Это работа на уровне PR, заблаговременно проводимая против возможных рисков в будущем.
Азаттык: В 2023 году 70 процентов казахстанцев, участвовавших в опросе Central Asia Barometer, проведенном институтом Синопсис, заявили, что не верят в то, что китайские инвестиции откроют рабочие места в Казахстане. В Узбекистане, наоборот, 70 процентов сказали, что надеются на китайские средства. Различается ли отношение стран Центральной Азии к Китаю, к его влиянию? И как оно меняется?
Кэтрин Путц: По моим наблюдениям, трудно сказать, что ситуация значительно изменилась за последние десять лет. Хотя правительства региона надеются, что отношение народа к Китаю улучшится, реальных изменений особо не видно. Например, изменения в земельный кодекс Казахстана в 2016 году не были правильно донесены. Это привело к росту беспокойства и подозрений в обществе. Люди встревожились из-за последствий реформы. Это показало, что земельный вопрос в регионе вызывает тревогу.
Это — очень острая тема. Земля — это общее наследие, понятие, глубоко укоренившееся в исторической памяти народа. Поэтому главная трудность для лидеров стран в этом регионе — неспособность правильно и открыто донести суть финансовых соглашений. Иногда в межгосударственных соглашениях, по сути, затрагивается и вопрос земельной собственности, но это не говорится открыто. А народ выступает против таких решений. И эти настроения не сильно изменились за последние десять лет.
Азаттык: Как, по вашему мнению, изменится влияние России и Китая на Центральную Азию в ближайшие 10 лет?
Кэтрин Путц: Трудно сказать, что эти саммиты сразу изменят нынешний баланс сил в регионе, но мы видим, что в последние годы эти форматы проходят стабильно и системно. Китай проводит второй президентский саммит со странами региона. А США в основном устанавливают связи на уровне министров иностранных дел, и видно, что нынешняя администрация будет продолжать это направление.
Такие постоянные встречи, даже если не меняют баланс сил, дают возможность для формирования долгосрочных отношений. Это инструмент, который позволяет зарубежным партнерам систематически связываться с регионом и оценивать результаты своей политики. Одно из новых недавних направлений политики США — освоение редких полезных ресурсов. Это сфера, которая может расширяться в будущем. Это даст странам региона еще одну возможность развивать отношения в своих интересах. Коротко говоря, чем больше партнеров смогут привлечь государства Центральной Азии, тем лучше. Поэтому важно следить за тем, как будут развиваться эти саммиты.